Погруженный в музыку

Невское время No 70(2193) 18 апреля 2000 г.
Татьяна Вольтская

Сегодня исполняется 50 лет народному артисту России Григорию Соколову. По разумению многих (и автора следующих строк тоже), он ныне - первый пианист мира. Нет, все-таки провидение благоволит нашей стране и Петербургу, если посылает им такого Музыканта.

Творческая карьера Соколова началась очень рано и очень ярко. Подростком, учеником специальной музыкальной школы при Ленинградской консерватории, где он занимался у прекрасного педагога Л. И. Зелихман, он участвовал в Международном конкурсе имени Чайковского и завоевал первую премию! Кое-кто не одобрял жюри: дескать, выбор его определяется патриотическими соображениями, а первенства больше заслуживает американец Миша Дихтер. Сетования этого рода решительно оборвал председатель жюри Эмиль Гилельс, отметивший исключительность дарования юного ленинградца и огромные перспективы его на будущее. Гилельс и напророчил это будущее.

Мы познакомились с Гришей сразу после конкурса. Меня поразила тогда его поглощенность музыкой. Он мог долгие часы проводить за инструментом, отрешаясь от всего на свете. Но при этом он - непонятно каким образом - был сведущ во всем (его детским хобби было изготовление авиамоделей) и обо всем имел собственное утвердившееся мнение, поколебать которое было невозможно. Он был лишен какой бы то ни было суетности. Музыка, музыка жила в нем, требуя полного на ней сосредоточения.

Его последующая жизнь лишена резких поворотов. Окончив Консерваторию по классу профессора М. Я. Хальфина, он преподавал тут, получил профессуру, но, поговаривали, добрые отношения у него складывались далеко не со всеми учениками. По-видимому, максималист по отношению к себе, он оставался таковым и по отношению к студентам, но не каждый из них способен был его требованиям соответствовать. Соколов прервал педагогическую деятельность и ныне только концертирует. Он очень востребован в мире, и в родном городе выступает лишь один-два, иногда три раза в сезон. Петербургские меломаны терпеливо ждут, изыскивая способ непременно попасть на его концерт.

Дух Рихтера, Горовица, Гульда вселился в него. Он обладает магнетическим даром внушения. Каждое интерпретированное им произведение, каждая произнесенная музыкальная фраза оказываются необычайно важными, исполненными серьезного и глубокого смысла. Он редко обращается к сочинениям популярным, заигранным другими, и никогда - к музыке поверхностной, эффектной. В программы последних лет он, как правило, включает неизвестные публике опусы старинных английских, немецких, французских композиторов, которых прежде скопом, не разбираясь, именовали предшественниками Баха и которые ныне, возрождаясь, предстают как очень значительные и самобытные художественные личности. Раздвигая хронологические рамки концертного репертуара, Соколов проявляет себя Просветителем.

Мир его музицирования - это мир божественной красоты. Есть какое-то волшебство в прикосновении его к инструменту. Безгранична школа тембровых оттенков и градаций громкости, неповторимо его piano, бестелесное, истаивающее, ирреальное. Подобное сверх-мастерство из категории технической переходит в категорию этическую: достижение подобного немыслимого совершенства есть акт служения идеалу. Люди, внимая пианисту, постигают истину в ее художественном воплощении, красота поднимает их над обыденностью и суетой, приобщая к тем возвышенным целям, ради которых стоит жить.

Пусть же дарует судьба Музыканту долгие лета и великие силы для свершения его миссии.